Кроме шуток
Евгения Ноздрачёва
Спектакль «UP», лаборатория «40+», фестиваль «АртМиграция», Боярские палаты СТД РФ, Москва. Режиссёр Денис Азаров
В афише фестиваля «АртМиграция» вот уже третий год особенную строчку занимает спектакль лаборатории «40+». Этот проект СТД РФ собирает опытных актёров из разных городов России. Собранная труппа в течение двух недель готовит спектакль в совместном творчестве с молодым режиссёром. Все банальные слова и выражения, описывающие театральную лабораторию, вроде «обмен опытом», когда «все учатся у всех», несомненно уместны и для этого проекта. При этом нельзя не отметить уникальность «40+», которая заключается в организации полного цикла жизни постановки — от рождения замысла до представления готового спектакля зрителю в рамках крупного театрального фестиваля.
На «АртМиграции-2020» результатом лаборатории стал спектакль «Up». Режиссёр Денис Азаров придумал спектакль в жанре стендап. И это похоже на авантюру, легкомыслие и безрассудство. Смелость, риск оказались большой удачей спектакля «Up» и всей лаборатории в целом.
Дело в том, что отбор на лабораторию «40+» традиционно осуществляется через анкеты, которые едва ли гарантируют «хороший кастинг». Две недели для работы над спектаклем — невыносимо малый срок для несыгранной «труппы». Процесс создания спектакля «Up» в условиях лаборатории может напомнить какое-нибудь реалити-шоу из начала нулевых. Одиннадцать незнакомых ранее друг с другом людей находятся в почти замкнутом пространстве и следуют за развитием кем-то продуманного сценария. В этом же случае программа, по которой выращивался спектакль, подстраивалась под участников лаборатории актрисой и куратором лаборатории Ксенией Орловой, актёром и педагогом по стендапу Виталием Щанниковым. То есть спектакль буквально проявлялся из самих актёров, которые стали полноправными его авторами. Важно сказать, что стендап оказался приёмом, а смысловым наполнением стало исследование личности актёра в одиннадцати конкретных лицах. Для того, чтобы прийти к такому серьёзному результату, актёрам необходимо было проделать огромный путь к самим себе. Как выяснилось в процессе лаборатории, юмор — крайне откровенная, а потому невероятно сложная штука.
В скептических размышлениях, зачем же театру стендап, нетрудно прийти к выводу, что оформившуюся в самостоятельный жанр авторскую комедию драматическая сцена отыгрывает как реванш после смерти эстрады, из которой, по сути, стендап и оформился. Стендап в драматическом спектакле — в некотором смысле попытка восполнить упущенное.
Небольшой зал Боярских палат едва ли напоминает лондонский паб, нью-йоркский клуб или московский бар, но покатые кирпичные стены, условность зрительного зала и сценического пространства, располагают к тому, чтобы не впасть в излишне «театральное настроение», когда шуршание конфетного фантика становится катастрофой для любого отъявленного театрала. Тяжёлая бархатная штора-задник и атмосфера лофта — вот и весь антураж.
Первая героиня, подойдя к микрофонной стойке, всем своим видом продемонстрировала презрение к её высоте. Чуть позже в своём сольном монологе режиссёр и актриса Нина Лаврова (Старооскольский театр для детей и молодежи) рассказала о женской доле артистки «ниже метр-семидесяти» и о пути, когда нет главных ролей, в загадочный, почти мифический мир женской режиссуры.
Таких сольных монологов в спектакле одиннадцать. Умная умеренная режиссёра Дениса Азарова связала эти монологи в одну единую композицию. Полноценное знакомство с актёрами происходит в самом начале спектакля. После того, как микрофонной стойке удалось удержаться под уничтожающим взглядом Нины, к зрителям один за другим вышли все артисты спектакля, предъявляя залу свою большую ценность — собственные имена.
У актёров есть два профессиональных кошмарных сна: забыть текст и обнаружить себя на сцене голым. Забыть, как тебя зовут довольно сложно, но выйти без какого бы то ни было образа и медитативно произносить на разные лады и с разными интонациями собственное имя в течение нескольких минут, похоже на второй кошмар. Нет никакой возможности прикрыться, скорее наоборот: все одиннадцать актёров одновременно предъявляют залу самих себя — без образов и драматических масок, без «театральщины». Голоса, скандирующие имена, смешались в шум, в котором едва ли можно было разобрать хоть что-то. Простая и яркая, а потому пугающая и захватывающая метафора актёрской жизни.
Монологи в спектакле настолько же похожи между собой, насколько и различаются. Все они — про артистическую жизнь и жизнь вообще. Бенефис запросто может обеспечить мама и её подруги — из монолога актёра Алексея Худякова (Мурманский драматический театр); а если в театре всего два актёра «за 40» и при этом один талантливый, но алкоголик, то очень удобно быть вторым — монолог актёра и режиссёра Рината Исмаилова (руководитель молодёжной студии «Тишина закулисья» русского драматического театра им. Н. Погодина, Петропавловск, Казахстан). «Идеальная натурщица для мультипликатора», актриса и педагог Наталья Розанова (проект «Квартира. Разговоры», Санкт-Петербург) поделилась историей о том, как после триумфальной роли Герды в Красноярском ТЮЗе (номинация на премию «Золотая Маска» за лучшую женскую роль 2014 года), обрела собственного фаната-маньяка в виде женщины с помадой на зубах. Анна Балицкая (Воронежский ТЮЗ) остро-иронично поделилась буднями актрисы ТЮЗа, где после роли обезьяны Чичи, которую привязывают к бутафорской пальме, Анну вовсе не удивляет «экзотика» любого рода.
Про сочетание жизни «обычной» мамы и артистической натуры рассказала Светлана Крюкова-Трегуб (Ханты-Мансийский театр кукол). Артистам театра кукол сложно наблюдать за тем, как их собственные дети играют в куклы: «Где конфликт, а? А где характер?». Оксана Киреевская (Театр кукол «Гуливер», Курган) поделилась своим опытом многодетной мамы-кукольницы, у которой «всё бывало, всё случалось и ничего не бесит» и которая уходит в декрет, если ей не дают ролей, «чтобы было кого водить хотя бы в детский сад». О том, как непросто кукольнику воспринимать замечания режиссёра, обращённые к персонажу, а не к артисту, рассказал Денис Соколов (актёр, режиссёр, педагог, Санкт-Петербург): «Он разговаривает с тряпкой на палке. И потом мы с этой тряпкой разбираем всю биографию роли». Внимание в этом монологе уделено особенной публике — детям. Актёр буквально за минуту выстроил целый сторителлинг-спектакль о том, как стихийным наплывом на сцену трёх- и чытырёхлеток, жаждущих расправы над Волком, заканчивается кукольный спектакль.
Актёр и режиссёр Сергей Пацаль (Калининградский драматический театр) своим характерным монологом оставил залу звенящие и почти обвинительные риторические вопросы: почему работу актёров называют игрой, а игру футболистов — работой. Ярко прозвучал монолог актёра и режиссёра с «густым басом», который переслушивает собственные аудиосообщения, — Евгений Недокушев (Театр музыки, драмы и комедии, Новоуральск). Шутки о том, каково это — быть артистом с нетипично-актёрской фактурой в крошечном провинциальном городке, особенно полюбились залу.
Свободнее реагировать зрителям смехом на юмор, не сковываясь театральными предрассудками, помогло мудрое режиссёрское решение оставить «королеву массовки», которая способна «заменить собой минимум пять человек», — Василю Султанову (Димитровградский театр имени А.Н. Островского) — в зале. Смех — заразительная вещь, которая передаётся цепной реакцией. Как только Василя отозвалась на первые же шутки, зрители подключились к игре, в которой можно вовсе не сдерживаться в проявлении эмоций. Действительно, привычный широкой аудитории театр приучил к тишине в зале, к вдумчивому переживанию внутри себя, к строгой сдержанности и прочим “этикетным” барьерам для комедии, которая чахнет и рассыпается в пыль за секунды без живой реакции зала.
Важно отметить, что структура спектакля — не только прочитанные один за одним смешные монологи. Две тонко устроенные важные сцены, в которых каждый из актёров говорит о своей мечте (условная середина спектакля) и о своём страхе (финал спектакля) собирают и артистов, и зал воедино. Именно эти сцены выстраивают смысл спектакля: с помощью юмора можно попробовать трезво посмотреть на свою жизнь, страхи, сомнения, недовольства и в какой-то момент, шутя, приблизить мечту.
Евгения Ноздрачёва — студентка театроведческого факультета ГИТИСа, курс Алексея Бартошевича и Видаса Силюнаса.
