Ярмарка пьес
Анна Кочергина
Лаборатория «Молодежь. Театр. Lab» на XXIII Международном театральном фестивале «Радуга» в Санкт-Петербургском ТЮЗе имени А.А. Брянцева
Одним из его центральных событий майского XXIII театрального фестиваля «Радуга» стала арт-резиденция «Молодежь. Театр. Lab», организованная ТЮЗом им. А. А. Брянцева в рамках специальной программы «Студенты, студенты, студенты…» Для участия в проекте были отобраны четыре пьесы молодых драматургов, которые в виде эскизов представили на Новой сцене ТЮЗа режиссёры, актёры и художники из РГИСИ. По словам модератора мероприятий внутренней программы фестиваля, театроведа Александра Вислова, «Молодежь. Театр. Lab» – настоящая профессиональная ярмарка, ведь у её участников есть уникальный шанс быть замеченными и получить приглашение в ведущие российские театры.
Радует, что на лаборатории не было ни одного проходного, не запоминающегося эскиза. У некоторых молодых режиссёров, которые не в первый раз принимают участие в подобных проектах (например, Анастасии Быцань из мастерской Юрия Красовского и Марии Скачковой с курса Льва Эренбурга), уже можно заметить характерный авторский почерк. Однако несмотря на все достоинства, в работах участников есть схожие черты, которые в формате лаборатории сложно охарактеризовать со знаком плюс: отсутствие внятной истории. В трёх эскизах из четырёх первые минуты обсуждения свелись к попытке зрителей выяснить, кого они только что видели на сцене, кем эти люди приходятся друг другу и что здесь, собственно, происходило на уровне фабулы. Сценически раскрыть то, что уже заложено в пьесе, не усложняя её структурно и пространственно, не вводя дополнительных персонажей, не переписывая финал – к этому, кажется, не стремился ни один из создателей.
«Карандаши» Даши Че (мастерская Н.С. Скороход при Новой сцене Александринского театра, РГИСИ, Санкт-Петербург, выпуск 2021 г.)
Пьеса выросла из рассказа, по которому уже успели снять короткий метр для анимации, что неудивительно: здесь много придуманного, фантазийного, «нарисованного». Восьмилетняя Мая, пережив, по всей видимости, развод родителей, вместе с мамой переезжает на её малую родину – в посёлок городского типа. Семейная драма, смена окружения и богатое воображение ребёнка порождают Жаннет – карандашную великаншу-супергероиню, которая может решить любую проблему.
Пьеса написана верлибром, что отнюдь не добавляет тексту поэтичности, а, наоборот, подчёркивает нарушение постулатов нормальной коммуникации, создаёт ощущение трагедии языка. Героям трудно складывать слова в предложения, они постоянно что-то недоговаривают, никак не могут закончить начатую фразу.
Мая.
Ма сказала
Не хочешь говорить
Рисуй
Кому надо
Тот поймёт.
Неудивительно, что лучше всего мать и дочь понимают друг друга не в разговорах, которых почти нет, а во время тактильных контактов – когда девочка «рисует» пальчиком на лице матери. Ещё одним способом преодолеть кризис коммуникации становится иносказание. Так, прежде косноязычная Ба буквально преображается, когда рассказывает внучке сказку про Великана и Маленькую Принцессу. В общем ходе повествования, где уже и без того есть яркий сказочный персонаж, эта вставная новелла может показаться избыточной, однако написана она изумительно. Открытый финал пьесы оставляет простор для интерпретации и даёт каждому возможность самому ответить на вопрос, как стать великаном и супергероем, когда реальность сурова и несправедлива.
«Вещба» Романа Дымшакова (мастерская Н.В. Коляды в ЕГТИ, Екатеринбург)
В глухой деревушке на Дальнем Востоке, недалеко от золотого прииска, в собственном доме сгорает человек, а на следующее утро его труп бесследно исчезает. Молодая участковая, которую никто в деревне не воспринимает всерьёз, обращается за помощью к местной знахарке Акулине.
По словам самого Романа Дымшакова, пьеса была написана на заданную тему – вымирание малых поселений. Однако проблема, которую писатели-«деревенщики» поднимали несколько десятилетий назад, здесь становится лишь фоном для мистической детективной истории. «Твоя церковь тебя тут бросила, – говорит Акулина деревенскому священнику отцу Сергию. – Нас всех тут бросили, оставили догнивать. Всем поровну, что тут перебои с электричеством, один только вездеход на всю деревню. Даже эти с прииска лишнюю копейку не подбросят, нет, что ты, это в Москву. Москва уже давно превратилась в предприятие, одно большое предприятие. Государство мне должно больше уже, чем я ему». Без этих «программных» слов «Вещба» была бы просто триллером о ведьме, призраке и загадочном убийстве. Впрочем, крепкая интрига и качественный текст с умело вплетёнными в него заговорами и молитвами удерживают интерес до самого финала пьесы.
«Хорошая девочка Лида» Романа Козырчикова (мастерская Н.В. Коляды в ЕГТИ, Екатеринбург)
Фильм, снятый по этой пьесе режиссёром Антоном Елисеевым (также учеником Николая Коляды), получил главный приз в конкурсе короткометражных работ на «Кинотавре», а Борис Пивоваров поставил «Хорошую девочку Лиду» на сцене Коляда-театра. Думается, к этому тексту и в дальнейшем будут часто обращаться – в первую очередь частные театры. Небольшой объём, два актёра, минимум декораций – всё это делает его идеальным для малой сцены.
Сюжет пьесы – довольно характерная для уральской школы драматургии «житейская муть» (выражаясь словами Льва Выготского): Лида приходит домой под утро; она не ночевала дома, и теперь её ждёт разнос от жениха Бори, который всю ночь не сомкнул глаз в их убогой съёмной хрущёвке. Несмотря на кажущуюся депрессивность и беспросветность текста, драматургу удаётся главное: перевести бытовое в бытийное. Курица из «Пятёрочки» и «дешманское» тряпьё с рынка здесь соседствуют с пением зарянок и первым снегом, а за всем этим скрывается затерянный в мироздании человек, который почему-то всегда мельче, чем его чувства.
Лида. А ты знаешь, что когда человек любит, он повторяет любимое имя? Боря, Боря, Боря, Боря, Боря… (Молчит.) Мне, Боря, кажется, надо как-то беречь свою душу в чистоте, что ли… Потому что если свет погаснет, то всё. Тот свет, который в нас есть, если он погаснет, то всё, Боря.
«Плачут все» Анны Гейжан (мастерская А. Я. Инина и Н. А. Павловской, ВГИК им. С. А. Герасимова, Москва, выпуск 2016 г.)
«Плачут все» продолжает череду «ковидных» пьес, вот уже третий пандемийный год цветущих пышным цветом. Ля, Муся и Рина, в которых нетрудно угадать чеховских трёх сестёр, самоизолировавшись на старой даче, много говорят в пустоту, вместо Москвы рвутся на Мальдивы и ждут загадочного курьера. Невозможность и нежелание услышать друг друга теперь усугубляются ещё и социальной дистанцией. Кажется, время, когда можно было целоваться при встрече, безвозвратно ушло, а некрологам в соцсетях несть конца. Спасением из этой дурной бесконечности оказываются простые человеческие радости, которые сегодня обесценились: объятия, чай с печеньем (пусть даже дешёвым и невкусным), дружеские шутки.
Анна Гейжан – самый опытный драматург из всех представленных на лаборатории. Она автор пьес, сценариев игровых и анимационных фильмов, телесериалов и детских телепередач. Однако именно к её пьесе у зрителей было больше всего вопросов. Отчасти в этом виноват слишком сложносочинённый эскиз, но прочтение текста тоже не вполне проясняет некоторые моменты. Явная аллюзия на Чехова, будь она не столь схематична, действительно хорошо работала бы на идею пьесы. Но пока складывается ощущение, что для столь масштабных параллелей (в пандан к Чехову просится Беккет с его «В ожидании Годо») на двенадцати страницах элементарно не хватает места.
Анна Кочергина – журналист, кандидат филологических наук; член Ассоциации театральных деятелей «Общедоступный театр “Периферия”» (Астрахань).
