Женитьба и свита Воланда

Екатерина Ченчикова

«Женитьба» Николая Гоголя, реж. Вадим Данцигер, Мурманский драматический театр

«…трусость, несомненно, один из самых страшных пороков... <…> Нет, философ, я тебе возражаю: это самый страшный порок…» (Михаил Булгаков. Мастер и Маргарита)

Начинается мурманская «Женитьба» романтическим Гоголем — фантасмагорическое пространство внутреннего мира героя: врубелевский «Демон сидящий» на проекции в глубине сцены, голубой свет, мутные зеркала, призрак матери, голоса, надежды, страхи. Введённый в пьесу режиссёром персонаж — мать Подколесина (Галина Серёгина), толкающая его на женитьбу, прямо надиктовывающая сыночку фразы, которые тот в точности повторяет, — помогает раскрыть характер героя и конфликт всей пьесы. Покойная матушка воплощает как общественное мнение, так и внутренние установки Подколесина, аргументирует его пугливость, неспособность к самостоятельному действию. Степан, слуга Подколесина (Артём Пономарёв) – внутренний ребёнок героя, испуганный, забитый, боящийся женитьбы, всех необходимых формальностей подготовки, как будто только и мечтающий сбежать из этого дома, от этого мира (что Подколесин в финале и делает).

В самом Подколесине (Александр Покатнёв) есть что-то от романтического героя, только уже изжитого, редуцированного, серенького, утратившего величие мятежного демонского духа. Мечты, мечты о лучшей жизни, внутренняя пустота и запуганность, возлежание на диване, туман в голове — неслучайно герой становится объектом пристального интереса и «обработки» со стороны ведьмы-Фёклы (Ирина Рыдзелева) и басаврюка-Кочкарёва (Владимир Равданович).

Сочный Гоголь-сатирик-хулиган раскрывается во второй части, сватовстве. «Демон сидящий» сменяется на пышную и бесстыдную «Красавицу» Кустодиева. И провинциальная, мещанская, кричащая, брызжет на нас со сцены Русь «кондовая, избяная, толстозадая» (Александр Блок. Двенадцать). Тут раскрывается Гоголь-реалист с его любовью к деталям, вещественности: пёстренькие обои, картиночки, комодики, меблированные комнатки, аляповатые костюмы героев. Зеркала из «порталов в мир иной» превращаются в необходимый элемент рисовки и самопредставления героев. Несуразная, грубоватая, «кровь с молоком» невеста (Юлия Гусарова) и её тетка (Наталья Волкова) — выглядят пародией на современных деревенско-провинциальных тетушек-девиц или героинь всем известных телепередач. Посетители-женихи, один другого краше — излюбленные гоголевские люди-маски, люди-животные. Ярко, искромётно, необычно и очень смешно, через гротесковую характерность и детали решены Яичница (Андрей Шпеко), Анучкин (Александр Водопьянов), Жевакин (Алексей Кинк). Слуга Подколесина Степан превращается в горничную немку, устраивающуюся работать в дом к Агафье. Этих двух персонажей неслучайно играет один актёр (Артём Пономарёв): оба выражают светлую, живую частичку души героя, оба — единственные «незапятнанные» персонажи в этой истории. Немка — немой свидетель, немая жертва насмешек. Она «не из этого мира», но ни сказать, ни возразить на оскорбления, ни повлиять на ход истории она не может. Она, подобно резонёру, лишь оттеняет комичность и алогизм происходящего.

Сам Николай Васильевич зримо присутствует во время действия спектакля, строго смотря с портрета в глубине сцены: следя за артистами, за зрителями, за нами всеми. И в памяти всплывают слова Воланда: «Люди, как люди. Любят деньги, но ведь это всегда было <…> в общем, напоминают прежних…»

В спектакле много от художественного мира второго великого мистика-насмешника (Гоголя, заброшенного в модернизм) — Булгакова. Так провинциальный городок, где происходит действие, напоминает булгаковскую Москву «Мастера и Маргариты», а сваха Фёкла и Кочкарёв — натуральные члены свиты Воланда: Гелла и клетчатый Коровьев. Они увлечены лишь своей демонической вендеттой: вычисляют слабости, пороки и потом играют, как кошка с мышкой, водят за нос недалёких обывателей. Восхищает сильное, энергетически заряженное существование Владимира Равдоновича и Ирины Рыдзелевой, создавших настоящих героев «не от мира сего»: обаятельных, властных и устрашающих. Когда они начинают играть с залом (реминисценция сеанса в варьете), то зрителю кажется, что если бы он был на месте героев, то тоже непременно и добровольно попался бы в эти заманчивые объятия дьявола.

Истории, судьбы людей-зверушек, людей-масок (а по сути всех нас с вами) — всего лишь игра, шахматная партия, разыгранная нечистой силой, которая покинула ад и теперь играет на земле, с людьми: потому что ад — здесь, потому что, когда такая сладкая, такая жирная нажива порока — ну как не играть? Только вот зачем именно на стороне Подколесина играет Кочкарёв-Басаврюк-Коровьев; почему его предпочитают остальным «грешникам»? Может быть потому, что, как сказал Понтий Пилат: «Трусость – это самый страшный порок». Невнятный, безликий везунчик Подколесин, вынесенный наверх своим умением угождать и «не быть», — в гоголевском понимании и есть герой-чёрт, точнее — лучшее для него пристанище. Впрямую, дерзко и точно реализуется одна из основных гоголевских метафор: огромное зеркало-трюмо на пустой сцене развёрнуто на зал, а потом в этом зеркале появляется он, герой – наш коллективный портрет.

Неожиданным, поистине фантастическим оказывается финал, огромным и страшным немым вопросом повисающий над залом. Композиция закольцовывается: эмоционально третья часть возвращает нас обратно в романтизм (внутренний мир героя) с голубым светом, зеркалами, призраками. Идею сбежать из-под венца Подколесину нашёптывает всё та же покойная матушка, выходящая из зеркала и за собой, в зеркало сына уводящая, — в иной мир, в смерть. Герой умирает не только в общественном мнении, но по-настоящему. И в таком уходе как будто мерещится спасение, возрождение… Последний побег героя кажется не слабостью, но, напротив, единственным смелым, самостоятельным и разумным поступком. «Ад», все «черти» здесь, на земле, и там, за смертью уже хуже не будет. Герой как бы очищает и этот мир от себя (чёрта) и себя от этого (чертовского) мира. И с уходом Подколесина уходит из купеческого дома немецкая служанка, немым укором обвиняя общество в гибели героя.

Екатерина Ченчикова окончила факультет филологии и истории, кафедра зарубежной германской филологии (компаративистика) РГГУ и там же магистратуру по направлению: современные зрелищные искусства (театральная и кинокритика). Учится в ГИТИСе на факультете эстрады (актёр театра и кино).