За кованой оградой
Ирина Пекарская
«Русская смерть», реж. Дмитрий Волкострелов, Центр имени Вс. Мейерхольда
Тема спектакля-загадки Дмитрия Волкострелова - не какие-то актуальные реалии, а надреальное, то, что тревожит человека от сотворения времён и до наших дней. Смерть как таковая, сама по себе.
Администраторы, которые вручают входящим жетончики с номером «вашего» места на кладбище, не готовят ни к чему страшному - это смешливые, легкомысленные ребята. Далее вы изучаете обычную кладбищенскую схему - ищете, где же вам придётся «упокоиться» на ближайшие часа два. Зрители шутят: «Как на настоящем кладбище, фиг найдёшь». Впрочем, у вас есть время побродить, посмотреть как выглядят другие «сектора» - а их всего шесть, в центре которых площадки, огороженные самыми настоящими коваными оградами (художники - Ксения Перетрухина и Дмитрий Власик). Это «обитаемые» захоронения, артисты уже занимаются делами своих персонажей - одна вяжет (Алёна Бондарчук), другая перебирает семейные фотографии (Инна Сухорецкая), третий собирает лего (Александр Усердин), четвёртый, пятый, шестой (Екатерина Вожакова, Алексей Каракулов, Дмитрий Курочкин). Несмотря на удалённость исполнителей друг от друга в пространстве, здесь невозможно выделить актёрские работы: работает ансамбль, даже можно сказать хор артистов как театральная версия «4’33» Джона Кейджа.
«Средняя продолжительность жизни в России - 71 год, средний возраст зрителей, находящихся сейчас в зале - 33 года», - сообщает голос откуда-то сверху и начинается отсчёт (саунд-дизайн Сергея Волкова). Почти весь текст звучит именно оттуда, из-под купола, текста вообще немного; на слух опознаны фрагменты из произведений Льва Николаевича - он описывает прощание своих героев с этим миром, пожалуй, как никто детально. Артисты молчат. Так для современного, отчасти перформативного театра классика становится опорой, символом, который важен и своим содержанием как таковым, и как объединяющее всех знание, опыт анализа, то, что принято называть культурным кодом.
Идёт отсчёт, артисты в неподдающемся анализу порядке неспешно перемещаются по «кладбищу», ходят друг к другу в гости, иногда печально улыбаются, взаимодействуют и молчат. Светильники загораются и гаснут (время упомянуть художника по свету - Максим Земцов), звучат комментарии, а артисты молчат. Когда же? Из небытия звучат разные истории и, возможно, важнее сюжетов о смерти - детский рассказ про «добрую коровку», которую рассказчик «никогда не забудет»: «коровка отдала нам молоко, мясо, кожу, кости... коровка добрая была». Почему эта история звучит так звонко и выпукло? Это наше отношение к смерти - мы её не видим, мы её замещаем чем угодно, ритуалом, воспоминанием, но она сама для живых не существует. Для многих, не для всех. Отношение взрослых к смерти разделяет бытие и небытие примерно так же, как сознание отказывается видеть общее у того, что сейчас тешит ваши вкусовые рецепторы, с тем милым пушистым цыплёнком, который забавлял вас месяц назад. Так защищается психика, что поделать.
Артисты молчат, молчат, и, наконец, один заговорил, другой... Ты ждёшь ещё откровений, иногда кажется, что вот-вот, но нет. Есть достаточно времени, чтобы поразмышлять над этой загадкой. Как вариант - ведь наши «герои» уже умерли, то есть у них есть опыт, какого нет ни у кого в зале - опыт смерти, после которого все слова, любая вербализация становится ничего не значащим шумом. Как бы точно мы ни хотели описать смерть - в формулах, научных терминах, в стихах, прозе, в шумовых эффектах, всё это не улавливает чего-то самого главного, логика ломается, речь в восприятии слушателя превращается в малоосмысленный поток, оставляя только подлинные всхлип и паузу из-за сбившегося дыхания.
Весь этот хор артистов, занятых своей нешумной деятельностью, создают иллюзию невидимой жизни кладбища. А почему нет? Мы приходим на могилу к своим родственникам, а они здесь есть, никуда не спешат, перебирают свои любимые фотографии или поливают цветы, молча посмеиваются над вами вместе с «соседями» по участкам... В этом тщательно выстроенном постановщиками и артистами образе получилось что-то цельное, какая-то тонкая, невыражаемая словами догадка.
Мощный язык - музыка. С музыки начинается знакомство, хором заканчивается. Мелодия от одного персонажа создаёт начальную атмосферу, «включает» спектакль, второй участник «хора» ставит свою пластинку и ты понимаешь, что музыка - это воспоминания, воспоминания о каких-то счастливых и важных моментах, вот, они были, прошли, а звук ухватил их, как форму в скульптуру, человека уже нет, а музыка осталась, как знак события. В финале так долго молчавший хор артистов выводит уже мистическую ноту, практически шёпотом, словно из глубины времён, исполняя композиции вокального цикла Модеста Мусоргского на стихи Арсения Голенищева-Кутузова «Без солнца»:
«...Скучай. С рожденья до могилы
Заране путь начертан твой:
По капле ты истратишь силы,
Потом умрешь, и бог с тобой...!»
Фото Ирины Пекарской.
Ирина Пекарская - театральный критик, член СТД РФ.
